Они часто бывают благороднее людей.
Добавлено: 28 ноя 2011, 20:13
Много лет назад очень холодным зимним днем я была в командировке в Питере.И вот в метро женщина,пережившая блокаду, рассказала мне историю блокадника кота Максима. Про него после войны знал весь город. История мне запомнилась на всю жизнь. А недавно я прочла эту историю и очень хочу чтобы об этом узнали все.
"В Петербурге помнят кота, пережившего во время войны блокаду города. В семье Веры Николаевны Вологдиной жил кот Максим. С печалью надо сказать: всех кошек в те страшные дни съели. И кто осудит людей,умиравших от голода? "В нашей семье тоже дошло до этого, -пишет Вера Николаевна.- Мой дядя, в мирное время спокойный уравновешенный человек, требовал кота на съедение чуть ли не с кулаками. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил- шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду.
Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой. Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться… Жаконя через несколько дней погиб. А Макс выжил. Возможно это была единственная кошка в городе, пережившая блокаду. В 43-м к нам стали приходить люди- глянуть на это чудо. Однажды учительница привела целый класс… Удивительно, но Максим оказался долгожителем. Умер он двадцатилетним от старости в 1957 году."
"В Петербурге помнят кота, пережившего во время войны блокаду города. В семье Веры Николаевны Вологдиной жил кот Максим. С печалью надо сказать: всех кошек в те страшные дни съели. И кто осудит людей,умиравших от голода? "В нашей семье тоже дошло до этого, -пишет Вера Николаевна.- Мой дядя, в мирное время спокойный уравновешенный человек, требовал кота на съедение чуть ли не с кулаками. Мы с мамой, когда уходили из дома, запирали Максима в маленькой комнате. Жил у нас еще попугай Жак. В хорошие времена Жаконя наш пел, разговаривал. А тут с голоду весь облез и притих. Немного подсолнечных семечек, которые мы выменяли на папино ружье, скоро кончились, и Жак наш был обречен. Кот Максим тоже еле бродил- шерсть вылезала клоками, когти не убирались, перестал даже мяукать, выпрашивая еду.
Однажды Макс ухитрился залезть в клетку к Жаконе. В иное время случилась бы драма. А вот что увидели мы, вернувшись домой. Птица и кот в холодной комнате спали, прижавшись друг к другу. На дядю это так подействовало, что он перестал на кота покушаться… Жаконя через несколько дней погиб. А Макс выжил. Возможно это была единственная кошка в городе, пережившая блокаду. В 43-м к нам стали приходить люди- глянуть на это чудо. Однажды учительница привела целый класс… Удивительно, но Максим оказался долгожителем. Умер он двадцатилетним от старости в 1957 году."