Стихи о котах и собаках

[kaplik]

Из газеты "Друзья животных"
КТО БЛИЖЕ НАМ?
Каких животных заводить?-
Вопрос звучит серьезный.
Каких животных нам любить?
Здесь выбор осторожный.

Кто нужен нам и для чего?
Кто ближе нам по жизни?
Как сделать выбор из того,
Кто водится в Отчизне?

Поэтому на склоне лет,
Вполне определившись,
Могу Вам дать простой совет,
Во многом убедившись.

Возьмите кошку иль кота,
Котенка тоже можно.
Не подведут Вас никогда
В пути по жизни сложном.

К совету лишь добавлю то,
Что кошки будут с Вами,
Кто любит сердцем и душой,
Но никогда - глазами.

Опровергаю ерунду,
что кошек тянет к дому.
Их тянет к ласке и добру,
К хозяину родному.

Способны кошки заглянуть
В людские души сами,
Надежность чувств определить
И выбирать меж нами.

И пусть тем кажется из нас,
Кто любит всех глазами,
Не любят кошки...Тут как раз
Себя вините сами.

Тем маленький совет всего,
Кто любит всех глазами:
Не заводите никого,
Им тяжко будет с Вами.

* * *
Кошки, коты и котята,
милые наши друзья,
В чем это вы виноваты-
вас убивают зазря!

Не ведомо ль людям жестоким,
что Бог у нас с вами один.
Бог судит, воздаст по заслугам -
все видит Он оком своим!

Осудит Он тех, кто придумал,
как варварски жизнь отбирать,
И тем, кто затею исполнил -
путь в ад, рая им не видать!

П.Артемьев

[raduga1360]

***
"Я тебя никому не отдам!"-
замерзающий плакал котенок.
Умудренный не по годам,
рыл он снег серебристый под кленом.

"Навсегда я останусь с тобой,
Я спасу нас обоих от стужи,
потому что под этой луной,
мне никто больше в мире не нужен!

Я сейчас закопаю нас в снег,
там тепло, отогреются лапки."
Мимо быстро прошел человек,
В зимней куртке и пуховой шапке.

"А потом все опять расцветет.
Будет солнце сиять над землей.
И никто никогда не поймет,
Что пришлось пережить нам с тобой.

Ты держись, не смотри, что я мал,
Что в кровь изодрались ноги,
Я не выдохся, просто устал,
Ничего, нам помогут боги.

Нет, серьезно, я слышал о них,
Есть такие кошачьи боги."
Даже ветер в долине стих,
Слушал сказ малыша у дороги.

А котенок копал и копал,
Вспоминая о солнечном лете.
Он безумец еще не знал,
что остался один на свете.

Рядом с ним на седом полотне,
еще теплое тело лежало,
А из глаз по мохнатой щеке,
золотая слезинка бежала.

Эй, малыш, перестань копать,
все равно ей уже не поможешь.
Будет лучше тебе поспать,
О нее погреться ты сможешь.

Но безумец не слышит,сопит.
Он не сдастся теперь холодам.
И упрямо во мглу твердит:
"Я тебя никому не отдам!"

Время - за полночь, люди спят,
находясь в поддельном раю.
У котенка глаза блестят,
он закончил работу свою.

Тихо, тихо ступая на снег,
подошел туда, где трупик лежал,
и почти как человек,
Он на ушко ей прошептал :

"Мама, мамочка, я с тобой!
Я тебя никому не отдам.
Я у клена под снежной горой
нам построил постельку,мам!"

Он туда перенес ее,
А потом закопался сам,
Колыбельную пел мороз,
но ее не услышать вам.

Колыбельная эта для тех,
кто любовью всю жизнь живет,
забывая о бедах своих,
только верность в крови несет.

Он безумец, в холодном снегу,
он за ближнего душу отдал...
До последнего мига в бреду,
он за шею ее обнимал...

***
Правда, для кошки несколько странно
Знать высоту
Ноты, которой грохочет консервная банка,
Крепко привязанная к хвосту?..
Звать по имени злого дворника,
Помнить породу пса,
Который носится без намордника,
И ищет, кого покусать.
Высчитать, сколько пролетов лестничных
В каждом из тех подьездов,
Куда пригласили по-человечески -
Сожрать, что дадут – и исчезнуть...
Правда. Ведь это же так естественно -
Видеть, что кошки не плачут,
И не понять, как бывает тесно
Боли в теле кошачьем...

***
КВАРТАЛ ПЕРЕД СНОСОМ, ОЛЕГ ДМИТРИЕВ

Здесь бродят псы, доверчивы и тощи,
К прохожим льнут - не отогнать никак!
Хозяева на новую жилплощадь
С собой не взяли кошек и собак.
Продуты ветром черные бараки.
Здесь по ночам, во тьму вперяя взгляд,
Оставленные кошки и собаки
Поодиночке в комнатах сидят:
Еще в углах живет знакомый запах,
Еще надежды дух неистребим,
И вздрагивают головы на лапах -
В коротких снах приходят люди к ним!
Настал сентябрь. В покинутом квартале
Над блеклою травой кружится сор...
Вдруг резко тормоза заскрежетали,
И мальчик с плачем бросился во двор,
И закричал у дома: "Борька! Борька!" -
Взъерошен, длинноног и длиннорук,
По лестнице взбежал, и плакал горько,
И снова принимался звать!
И вдруг!
Явился кот,
Облезлый, драный, грязный,
Сощурился на громкий зов, на свет,
Уже привыкнув к жизни несуразной,
Где дом - не дом, и человека нет.
И мальчик потащил его к машине,
Не чуя ног, не чувствуя земли,
И слезы счастья - самые большие! -
На шерсть кота безмолвного текли...
А из такси родители смотрели,
Не говоря друг другу ничего,
И их сердца внезапно подобрели,
Постигнув сердце сына своего.
Они, наверно, чувствовали смутно,
Что мир вещей, отнявший столько сил,
Мир суетных забот, сиюминутных,
Их души постепенно исказил.
Но только...если глупый мальчик плачет,
Целуя в нос несчастного кота,
То это все в конечном счете значит,
Что в мире есть любовь и доброта!
И улыбалась женщина устало,
И муж смотрел растеряно в стекло
На жалкие строения квартала,
Где детство их давным-давно прошло..

[мелисса]

raduga1360, Илона, спасибо за эти стихи. Каждый раз, когда читаешь их, сжимается сердце.

[kaplik]

Один день из жизни Барсика

В прекрасном расположении духа, объевшись сметаны, кот Барсик вышел погулять по карнизу балкона девятого этажа. Двигаясь поступательно, Барсик в конце пути уперся головой в побелку стены. Тут он задумал развернуться, да не удержался на узкой дощечке и стал медленно, но неотвратимо падать вниз.
Стороннему наблюдателю было видно, что свободное падение никак не входило в планы кота, ибо тот, инстинктивно взмахнув лапами пару раз (что ему мало помогло), закатил глаза и стал истошно орать, стремительно набирая скорость.
Несколькими этажами ниже покуривал на балконе дядя Федя, волею судеб пересекая своей давно уже не кудрявой головой траекторию полета кота, греясь на солнышке и время от времени сплевывая вниз на маляров, которые по долгу службы находились в подвешенном состоянии в люльке у третьего этажа и иносказательно материли дядю Федю. Привлеченный необычным звуком, дядя Федя посмотрел вверх. Сверху, затмив собою солнце, приближалось что-то темное. Через секунду он понял, что это что-то было не только темное, но и мягкое.
Барсик обхватил голову своего спасителя всеми имеющимися в наличии лапами и, не переставая вопить, от радости выпустил когти. Дядя Федя радости кота не разделил. Насмотревшись фильмов про пришельцев, он причислил свалившийся сверху объект к разряду неопознанных летающих и от страха заорал еще громче, чем Барсик. Своими отчаянными криками они привлекли внимание тусовавшихся на скамейке во дворе старушек. "Срам-то какой!" - заключила одна из них, затем плюнула и погрозила клюкой куда-то в сторону новостроек.
Через пару минут дядя Федя отодрал-таки от лица царапавшегося Барсика и, раскрутив, швырнул пришельца туда, откуда тот явился, то есть вверх.
Этажом выше жил-поживал, да добро пропивал слесарь-водопроводчик Забулдыгин, жестоко мучившийся по утрам синдромом хронического похмелья. Сидя на кухне и поглядывая то на часы, то в окно, слесарь размышлял о жизни. В 10.01, напоминая своим поведением и ревом подбитый истребитель, вниз пролетел соседский кот. В 10.03. соседский кот прилетел обратно, застыл на мгновение в высшей точке траектории; расставив лапы в стороны, повертелся вокруг своей оси, напомнив слесарю вертолет Ка-50 "Черная акула", и, не в силах совладать ни с законами физики, ни тем более с законами аэродинамики, продолжил свое падение. Забулдыгин твердо решил бросить пить.
Несчастный Барсик летел вниз, минуя этаж за этажом, и без приключений добрался бы до земли, если бы ему на уровне третьего этажа не попались маляры.
Маляры не делали ничего предосудительного. Они красили дом, прикрепив предостерегающую табличку к низу своей люльки, так что прохожий, завернув за угол, сначала получал несколько капель зеленой, либо одну-две более дорогой белой краски и только затем, задрав голову, читал: "Осторожно! Малярные работы!"
Барсик, почти не разбрызгивая краску, рыбкой вошел в ведро (все судьи - 9 баллов). Удостоверившись, что жидкость в ведре хотя и белая, но не сметана, кот постепенно начал выбираться наружу. Маляры слышали, как что-то ухнуло им в краску. "Он в нас камнем кинулся", - сказал более опытный маляр и заглянул в ведро. Камень необычной, напоминающей кошачью голову, формы всплыл на поверхность и вдруг открыл глаза. От неожиданности более опытный маляр выронил именную кисточку и со словами: "Изыди! Изыди!" толкнул ведро ногой. Ведро, обернувшись в воздухе два раза (Барсик выбрался из него уже на первом обороте), пришлось почти впору проходившему мимо гражданину, пожелавшему не называть его фамилию, а ставший белым кот, едва коснувшись земли, припустился бежать.
Распугав воробьев и голубей, он пересек клумбу и стал шустро карабкаться на первую попавшуюся березу и карабкался по ней до тех пор, пока она не кончилась.
А в тенечке под березой шел упорный поединок, играли в шахматы. Пенсионер Тимохин по кличке гроссмейстер схватился в игре не на жизнь, а на бутылку самогона с пенсионером Мироновым. Пронюхав о столь значительном призовом фонде, тут же околачивался дворник и, видя, что поединок неоправданно затянулся, ежеминутно советовал то Тимохину, то Миронову пожертвовать ферзем. Сама же игра выдалась на редкость скучной, и падение Барсика с березы на тридцать восьмом ходу ее весьма оживило. Побуксовав немного на доске и расшвыряв фигуры, кот схватил зубами ферзя черных и бросился наутек по направлению от шахматистов. Первым опомнился дворник, он схватил табуретку и со страшным криком: "Отдай ферзя, гад!" запустил ее вослед улепетывающему Барсику.
Статистика показывает, что коты очень легко уворачиваются от табуреток. По данным Госкомстата, вероятность попасть табуреткой с двадцати шагов в бегущего кота, либо кошку, практически равна нулю. В общем, среднестатистический кот легко уходит от стула, другое дело - интеллигент Скрипкин.
Трудно сказать, что подумал в этот момент Скрипкин, но крик: "Отдай ферзя, гад!" и удар табуреткой по спине он явно принял на свой счет. Вздрогнув всем телом, взмахнув при этом по-балетному руками и выронив сумку с продуктами, он побежал к своему подъезду так быстро, как только мог, и даже еще быстрее. Барсик, думая приятно провести время, незаметно юркнул в сумку с продуктами.
Интеллигент Скрипкин пулей понесся вверх по лестнице (хотя всегда пользовался лифтом) и добежал до девятого этажа (хотя жил на четвертом).
Дворник, чувствуя, что как-то все нехорошо получилось, подобрал сумку и решил отнести ее Скрипкину, загладив тем самым перед ним свою вину. Барсик, ощутив, как его подняли и понесли, притворился мертвым, справедливо полагая, что лошадь или ладью ему, может быть, и простили бы, но ферзя уж точно не простят.
Дворник поднялся на четвертый этаж и позвонил в дверь, в этот момент кот, притворявшийся до этого мертвым и не двигавшийся, для большего правдоподобия стал изображать агонию. Сумка в руках дворника зловеще зашевелилась, приведя того в неописуемый ужас. Кинув шевелящуюся сумку у двери, почетный труженик метлы ударился в бега вниз по лестнице и об косяк на финише.
Подергавшись еще немного для приличия, Барсик прислушался: было тихо, самое время приступать к трапезе. Выплюнув ферзя, кот с пониманием профессионала принялся за колбасу.
Минут через двадцать интеллигент Скрипкин, отдышавшись за мусоропроводом на девятом этаже, убедился, что погони нет, и спустился к себе домой. В нескольких шагах от двери валялась его сумка, вымазанная внутри белой краской. Уже в квартире Скрипкин произвел ревизию купленных продуктов. Им было куплено: полкило колбасы, пакетик сметаны и два лимона, а осталось: пакетик из-под сметаны, два лимона (один из них надкусан) и фигура для игры в шахматы. Вне себя от злости на хулиганов, не только испортивших продукты, но и надругавшихся над сумкой, Скрипкин вышел на балкон и выглянул во двор.
Во дворе играли в шахматы; черными - пенсионеры Тимохин и Миронов, белыми - дворник, имевший до этого мало игровой практики и путавшийся в фигурах. Тимохин передвинул заменявшую пропавшего ферзя перевернутую ладью, а Миронов произнес: "Вам шах". "Вам мат!" - взвизгнул интеллигент Скрипкин и запустил черно-белого ферзя из-за укрытия. Злополучный ферзь шлепнулся в центр доски и разметал остальные фигуры в радиусе трех метров.
Страшный крик дворника: "Убью!" застал Барсика на крыше, куда тот забрался пообсохнуть. Сохнуть было скучно, лапы прилипали к теплому гудрону, и кот стал тереться правым боком об антенну, которую вчера целый день устанавливал один из жильцов. Антенна благополучно упала. В поисках чего-нибудь, обо что можно обтереться, горе-десантник, на сей раз по лестнице, спустился вниз и вышел во двор. То, что надо висело на бельевой веревке - старый плед. Барсик повис на пледе и стянул его на землю. Это безобразие видела хозяйка пледа, живущая на восьмом этаже старуха, необщительная, злобная, но все же не без некоторого шарма, придаваемого ей старческим маразмом. "Эва, чего удумал", - сказала старуха и стала отпугивать кота криками "Кыш!" и "Шиш!", но разве это могло напугать Барсика! Наоборот, он перевернулся на спину и начал елозить по пледу. Старушенция принялась свистеть, но вместо свиста у нее вышло непонятное шипение, то самое шипение, которое наводило соседей на мысль, что выжившая из ума старуха где-то раздобыла змею. Не преуспев в свисте, хозяйка пледа, подаренного ей еще на свадьбу, взяла швабру и, размахнувшись насколько позволял радикулит, запустила ее с восьмого этажа.
Швабра, просвистев мимо маляров, воткнулась в землю в нескольких шагах от Барсика, тот посмотрел вверх, затем резко подпрыгнул и сделал это вовремя: вторая швабра глухо стукнула по пледу. "Ах ты, паразит, ах ты, окаянный", - запричитала старуха, но окаянный паразит, по своему опыту зная, что у бабки в наличии имелось всего две швабры, развалился даже в несколько неприличной позе.
Насчет количества швабр Барсик был абсолютно прав, но он ничего не подозревал об арсенале валенок. Ехидно улыбаясь в предвкушении мести, бабка размяла руки, поделав вращательные движения, и дала залп тремя валенками подряд. Все три валенка попали в цель, один из них даже в Барсика. Другой, срикошетив от головы опытного маляра, застал врасплох его ученика, третий же валенок плашмя ударил по спине дворника, который, надегустировавшись призового самогона, устал от интеллектуальных игр и отдыхал неподалеку в песочнице.
Оба маляра выругались грязными словами, а дворник проснулся и затянул песню. Барсик же дал деру. Бабка по случаю столь удачного броска издала победный клич, подражая Тарзану.
Девятиклассник Петя привязал к велосипеду бульдога по кличке Наполеон, а сам отлучился в магазин за хлебом. Наполеону было велено сидеть на месте, но инстинкт, который пробудило в нем стремительное перемещение кота в пространстве, был слишком силен. И вот они уже бежали трое: Барсик, Наполеон и велосипед, последний бежал неохотно, о чем громко звенел.
Иван Иванович Сидоров вместе со своей дочуркой ходил купить ей что-нибудь приятное ко дню рождения; счастливые, они возвращались домой. Дочка сжимала в руке японскую игрушку "тамагочи", а Иван Иванович нес на вытянутых руках огромных размеров торт. Тут им дорогу пересек кот. Девочка крикнула папе: "Осторожно, кошка!", а потом "Осторожно, собака!", на что Иван Иванович благодушно ответил: "Да я вижу", затем зацепился за поводок Наполеона, но не упал пока, а забалансировал тортом, подпрыгивая на одной ноге, и удержался бы, если б не подоспел велосипед. Словно вражеский дзот накрыл собой Иван Иванович только что купленный торт. Некоторым прохожим ситуация показалась комичной и они засмеялись, но сделали это напрасно, поскольку Иван Иванович мужчиной был крупным. Поднявшись, он не стал вдаваться в подробности, а начал раздавать оплеухи направо и налево. Минут через десять он закончил раздавать оплеухи и перешел на пинки. Больше всех досталось Стекляшкину, который открыто возмущался и все хотел выяснить, по какому праву его пинают, и девятикласснику Пете, прибежавшему на шум и поинтересовавшемуся у Ивановича во время короткой передышки, не видел ли тот его велосипед и собаку.
Уже под вечер, устав от дневной суеты, кот Барсик поскреб лапой дверь родной квартиры номер 35 на девятом этаже. Его впустили домой, и девочка Лена, ккоторой он относился с почтением, потому что она обычно выпрашивала для него у родителей сметану, только всплеснула руками: "Он на этот раз весь белый!".
Смирившись с тем, что в наказание его будут мыть, Барсик понуро опустил голову. Через два часа, так и не отмытый, кот сидел на коленях у хозяйки, которая гладила его и приговаривала: "Ну где же ты был? Я переживала, думала, ты разбился". Как хорошо и уютно было дома, Барсик тихонечко мурлыкал от удовольствия и в благодарность за то, что его гладят, и думал: "Почему некоторые люди такие добрые, а некоторые злые?"
Ночь спустилась на город, бережно укутав мягким покрывалом темноты улицы, дома, деревья. Все спали, спал и герой нашего короткого рассказа, свернувшись калачиком на подоконнике. На улице было спокойно, прохладно и хорошо, и где-то в тишине изредка раздавалось стрекотание кузнечиков.
Звезды безмолвно перемигивались в вышине, а месяц глядел сверху на спящий город и умилялся.
Была тихая летняя ночь, а завтра... завтра будет новый день.

[kaplik]

Как умирают кошки?
Незаметно, вдали от всех.
Не дождавшись последней крошки,
Грустным мявканьем вызвав смех.
Исчезая в бездушных подвалах,
обернувшись на яркий свет.
Забирая с собой немало,
они так и не скажут ответ.
Мы не сразу поймем, что случилось,
куда делся холодный нос?
И лишь сердце тревожно забилось,
но не трется о ноги хвост.
Позовешь, и заглянешь за шторы,
под диван, но не сможешь найти.
Сеткой шрамов на коже узоры -
это карта, где кошку найти.
И ты вспомнишь, как мягко ступая,
она кралась к постели твоей.
От беды и невзгод защищала,
и бросалась на подлых людей.
Как скучала, ждала, как грустила.
Как мурлыча сквозь сон, на руках,
Она нежность, заботу дарила,
забываясь в уютных снах. . .
Только как умирает кошка?
И от рук малолетних скотов.
Уползая со сломанной лапкой,
оставляя по следу кровь. . .
В мягком свете разбросанных звезд,
не мяукая, лижет рану.
Она знает что значит любовь. . .
только нам объяснять не станет.
И за полночью бросит стараться.
В небо глянут два узких зрачка.
Она знает, что надо прощаться. . .
взгляд зеленый погас навсегда. .

Добавлено спустя 9 минут 55 секунд:
Очень грустное стихотворение про котёнка (полная версия и хороший конец!)
Я тебя никому не отдам -
Замерзающий плакал котенок,
Умудренный не по годам,
Рыл он снег серебристый под кленом.

Навсегда я останусь с тобой,
Я спасу нас обоих от стужи,
Потому что под этой луной
Мне никто больше в мире не нужен,

Я сейчас закопаю нас в снег,
Там тепло, отогреются лапки,
Мимо быстро прошел человек,
В зимней куртке и пуховой шапке.

А потом все опять расцветет,
Будет солнце сиять над землей,
И никто никогда не поймет,
Что пришлось пережить нам с тобой.

Ты держись, не смотри, что я мал,
Что в кровь изодрались лапки,
Я не выдохся, просто устал,
Ничего, нам помогут боги,

Нет, серьезно, я слышал о них,
Есть такие кошачьи боги.
Даже ветер в долине стих,
Слушал сказ малыша у дороги.

А котенок копал и копал,
Вспоминая о солнечном лете,
Он, безумец, еще не знал,
Что остался один на свете.

Рядом с ним, на седом полотне,
Еще теплое тело лежало,
А из глаз, по мохнатой щеке,
Золотая слезинка бежала.

Эй, малыш, перестань копать,
Все-равно ей уже не поможешь,
Будет лучше тебе поспать,
О нее погреться ты сможешь,

Но безумец не слышит, сопит,
Он не сдастся теперь холодам
И упрямо во мглу твердит,
Я тебя никому не отдам.

Время - за полночь, люди спят,
Находясь в поддельном раю,
У котенка глаза блестят,
Он закончил работу свою,

Тихо, тихо ступая на снег,
Подошел туда, где трупик лежал
И почти как человек,
Он на ушко ей прошептал-

Милая, милая моя, я с тобой,
Я тебя никому не отдам,
Я у клена, под снежной горой,
Нам построил постельку, мам,

Он туда перенес ее,
А потом закопался сам,
Колыбельную пел мороз,
Но ее не услышать вам,

Колыбельная эта для тех,
Кто любовью всю жизнь живет,
Забывая о бедах своих,
Только верность в крови несет,

Он, безумец, в холодном снегу,
Он за ближнего душу отдал,
До последнего мига, в бреду,
Он за шею ее обнимал.

Как большой черно-белый кот
На резиновых мягких лапах
Ехал мимо огромный «Форд»
Выдыхая бензина запах

В мягких креслах, в уюте тепла
Два уставших мужчины сидели
Меж собою тихонько шутя
Сквозь окно на сугробы глядели

- Подожди, присмотрись - видишь там?
Кто в холодном снегу копошится?
Подъезжай-ка к нему, нужно нам
Что ни с кем нет беды убедиться

Под ботинком его снег хрустит
Человек к ним подходит поближе
А фонарь - словно солнце горит
Он к земле наклонился пониже

- Ничего себе! Как же вы тут
Очутились в такую стужу?
Кто же вас в этот жуткий мороз
Так безжалостно выгнал наружу?

- Мама, мама – котенок кричит,
Посмотри, это он, я уверен
Бог кошачий пришел и глядит
Он спасет нас, ведь я в него верю

Человек, наклонился к нему
- Ох, боюсь, холодна твоя шкурка,
Полезай-ка, погрейся, малыш
Взял пушистый комок он под куртку

Взял он на руки кошку – жива
Ну теперь потерпи немножко
Мы не бросим в беде никогда
Будь ты даже бездомная кошка

- Глянь, напарник, кто тут у нас
Говорит человек другому
Не дай бог оказаться сейчас
На снегу, без одежды, без дома

- Ну-ка, дай я на них погляжу
Но мы сами помочь им не сможем
У центрального я запрошу
Пусть кошачий нам доктор поможет

Ноль девятый – центральному – мы
Подобрали котенка и кошку
Очень сильно замерзли они
Нам кошачья нужна неотложка

Отозвался центральный – сейчас
На углу Риверсайд и тридцатой
Доктор есть, позвонили – ждет вас
Вам удачи в пути, ноль девятый

Рыкнул грозно железный кот,
Громкий вой раскатился гулко
Нипочем ему холод и лед,
Шестьдесят миль в час – просто прогулка

Вслед бессильно глядела беда
Убегающим вдаль фонарям
Что могла она сделать, когда
Вышло так, как угодно богам?

Кошке снится чудесный сон
Что она на траве зеленой
И прекрасный кот на нее
Желтым глазом глядит восхищенно

Вдруг лицо изменилось его
Это кот? Человек? И усы...
Кошка снова закрыла глаза
- Ох и странные снятся мне сны...

Подъезжают – в стеклянных дверях
Уже ждет беспокойно глядя
С одеялом теплым в руках
Доктор в куртке и белом халате

- Доктор, вот, пациенты у вас
Хоть замерзли, но дышат покуда
Мелкий вроде пригрелся, пищит
Ну а кошке действительно худо

Наконец, вот оно и тепло
Растянувшись под лампой жаркой
Снится кошке полянка и дом,
Солнце на небе светит ярко

Снова ей не дают поспать
Колят больно иголкой ножку
Нету силы протестовать
И опять засыпает кошка.

Домик. Миска с едой и вода
Ей уютно на мягкой тряпке
И котенок наевшись спит
Беззаботно раскинув лапки

Видит кошка, что встал человек
Подошел к ней и к кошке нагнулся
Он погладил ее по спине
И глядя на нее улыбнулся

Твой малыш – молодец. Знаешь, что
Это он к тебе помощь позвал
И от смерти холодной собой
До конца он тебя защищал

Я тебя никому не отдам
Жить здесь будете вместе, со мной
Будем вместе играть по утрам
И грустить – коль взгрустнется порой

А потом все опять расцветет,
Будет солнце сиять над землей,
И забудете вы навсегда,
Что пришлось пережить вам зимою.

Добавлено спустя 22 минуты 23 секунды:
ЗАБОТА!!!
Из-за пазухи вынув щенка-сироту,
Обратился Хозяин со словом к коту..
"Вот что,серый!На время забудь про мышей.
Позаботиться надобно о малыше.
Будешь дядькой кутёнку,пока подрастёт?"-
"Мур-мур-мяу!"-сог ласно отвествовал кот.
И тотчас озадачился множеством дел-
Обогрел,и утешил,и песенку спел.
А потом о науках пошёл разговор...
Как из блюдечка пить,как просится во двор,
Как гонять петуха и сварливых гусей...
Время быстро бежало для новых друзей.
За весною весна,за метелью метель...
Вместо плаксы щенка стал красавец кобель.
И,всему отведя в этот жизни черёд,
Под садовым кустом упокоился кот.
Долго гладил Хозяин притихшего пса...
А потом произнёс,поглядев в небеса.
"Все мы смертны,лохматый...Но знай,что душа
Очень скоро в другого войдёт малыша!"
Пёс послушал,как будто понять его мог,
И...под вечер котёнка домой приволок.
Тоже-серого!С белым пятном на груди!...
Дескать,строго,Хозяин,меня не суди!
Видишь,маленький плачет?Налей молока!
Я же котику дядькой побуду пока...

[Лисяшка]

БУКЕТ КОТОВ

У меня уже готов

Для тебя букет котов,

Очень свежие коты!

Они не вянут, как цветы.

Вянут розы и жасмин,

Вянут клумбы георгин,

Вянут цветики в саду,

На лугу и на пруду,

А у меня - букет котов

Изумительной красы,

И, в отличье от цветов,

Он мяукает в усы.

Я несу букет котов,

Дай скорее вазу.

Очень свежие коты -

Это видно сразу!



ИСПОВЕДЬ БЕЗДОМНОЙ КОШКИ

Обидеть очень просто

Того, кто ниже ростом.

Но у меня есть когти,

Я очень страшный зверь!

Дугой я выгну спину

И небо опрокину

Истошным криком - "МЯУ"!

Ну, каково теперь?

Еще шипеть умею

На каждого злодея.

Ведь нет чтобы погладить,

Все норовят прогнать...

А листья вниз кружатся

И хочется прижаться

К тому, кто даст сметанки

И теплую кровать.

Нельзя сказать иначе,

Но жизнь моя собачья!

Устала быть бездомной,

Хочу найти приют.

Зима в сердца вмерзает...

Быть может кто-то знает

То место, где бесплатно

Хозяев раздают?

[size=85][color=green]Добавлено спустя 3 минуты 34 секунды:[/color][/size]
* * *
Прежде чем всё позабыть, оглянись назад -
Там, за порогом июля, в густой траве -
Кошка, которая помнит твои глаза,
Кошка, которая смотрит и смотрит вверх.
Там, наверху, два оранжевых мотылька
Бьются о стекла, царапают лунный диск.
Прежде, чем стать незнакомцем, подумай - как
Кошка такими глазами посмотрит вниз?


* * *
Я разогнал собак. Она еще
Жила. И крови не было заметно
Снаружи. Наклонившись, я сперва
Не разглядел, как страшно искалечен
Несчастный зверь. Лишь увидав глаза,
Похолодел от ужаса. (Слепит
Сиянье боли.) Диким напряженьем
Передних лап страдалица тащила
Раздробленное туловище, силясь
Отнять его у смерти. Из плаща
Носилки сделал я. Почти котенок,
Облезлая, вся в струпьях... На диване
Она беззвучно мучилась. А я
Метался и стонал. Мне было нечем
Ее убить. И потому слегка,
От нежности бессильной чуть не плача,
Я к жаркому затылку прикоснулся
И почесал за ушками. Глаза
Слепящие раскрылись изумленно,
И (господи! забуду ли когда?)
Звереныш замурлыкал. Неумело,
Пронзительно и хрипло. Замурлыкал
Впервые в жизни. И, рванувшись к ласке,
Забился в агонии.
Иногда
Мне кажется завидной эта смерть.

[size=85][color=green]Добавлено спустя 3 минуты 16 секунд:[/color][/size]
Котенок

Когда во дворе появился котёнок —
Белей, чем на белом снегу молоко, —
Мы все, от бульдогов до важных болонок,
Немедля утратили сон и покой.

«Не смей подходить!..» — завизжала левретка.
Огромный мастиф посулился, что съест.
Свирепый кавказец на верхнюю ветку
Едва за котёнком с разгону не влез.

«Не тронь наши миски! — ворчали овчарки. —
Ещё раз увидим — пеняй на себя!»
И даже дворняга в сердцах из-под арки
Брехала, замшелую кость теребя.

Котёнка облаивал пудель весёлый,
Он лаек-охотниц тревожил во сне...
«Я, может, и добрая, — фыркала колли, —
Но лучше, приятель, не суйся ко мне!»

Ротвейлер с работы притопал устало:
Всю ночь сторожил в магазине меха.
Котёнка увидев, клыки показал он
И коротко рыкнул: «Уйди от греха!»

Но тот же ротвейлер на помощь сорвался,
А с ним и последний безродный барбос,
Как только за нашим котёнком погнался
Какой-то чужой невоспитанный пёс!

За пятку схватила обидчика такса,
За шкирку злодея тряхнул азиат:
«А ну, поживей со двора выметайся!
Ты нам тут, любезный, не брат и не сват!»

От лая трещали в ушах перепонки,
Врага кобели помножали на нуль,
А колли в углу утешала котёнка,
И шёрстку вылизывал рыжий питбуль...

...Сегодня засыпало снегом дорожки,
Но вы не ленитесь к нам в гости зайти —
Взглянуть на красивую белую кошку,
Что спит у кавказца в мохнатой шерсти.

Она из любой угощается миски,
Собачьих носов не боясь никогда.
А кто зарычит или гавкнет на киску,
Тот живо забудет дорогу сюда!

[size=85][color=green]Добавлено спустя 22 минуты 18 секунд:[/color][/size]
Я не смогу тебя нарисовать -
Ты слишком резв, не усидишь на месте.
Тебе б шалить, и бегать, и играть,
И чтоб погладили - по брюшку, но по шерсти!
Я не смогу тебя нарисовать,
Хоть помню точно мордочку, привычки.
И как приятеля любил за хвост кусать,
И как тебя с ума сводили птички.
Я не смогу... Бессилен карандаш.
Тоска и горечь горло перехватят.
Как холодно теперь... Не передашь.
И пальцы слепо пустоту погладят.
Хоть казалось бы - ну что за пустяки?
За пустяки порой огромна плата -
Не замурлычешь больше от руки,
И колбасы тебе уже не надо.
Я не смогу тебя нарисовать -
Я вспомню яму меж корней деревьев,
И вмиг осиротевшую кровать,
И тихое бессильное "не верю"...
Но лучше помнить то, как ты играл,
Как ты бесился и шалил порою.
Как будто ты совсем не умирал.
Как будто смерть была твоей игрою...

[size=85][color=green]Добавлено спустя 44 секунды:[/color][/size]
Говорят, он ушел - умер.
Так с котами не поступают.
Я по дому ходить буду -
Поищу, не здесь ли хозяин.

Почешу я щеки о мебель,
Навострю об косяк когти -
Человек мой, ну где ты, где ты???
Ты, должно быть, ушел в гости.

Ничего не менялось вроде,
Те же стулья, горшки с цветами -
Но хозяин уже не ходит,
Не включает свет вечерами.

По-другому пахнет в квартире,
И другие - шаги за дверью.
И другими руками рыбу
На тарелку кладут зверю.

По-другому текут сутки,
По-другому скрипит мебель -
Мой хозяин ушел. Жутко.
Без хозяина я не умею.

Я ищу его неустанно -
По шкафам, под ковром, по полкам.
Нет нигде его, очень странно.
Был бы псом - так завыл бы волком.

Разбросал все бумаги в доме,
По ковру разнес наполнитель -
Никого мне не надо - кроме,
Лишь хозяина мне верните.

Пусть придет поскорей обратно:
Я ему покажу - дружбу!
Я не буду скакать и мявкать -
Так с котом поступать не нужно.

Отверну от него усищи,
И прижму к голове уши...
...Возвращайся, хозяин, слышишь?!
Для меня ты - один. Лучший.

[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 14 секунд:[/color][/size]
Я теперь гоняю солнце, как мячик,
Я не кошка теперь, а тучка.
Что же ты хозяйка, все плачешь -
Ты же видишь - мне здесь лучше.

Шерсть пушистей и лапы мягче...
Здесь трава - куда зеленее.
Только ты опять по мне плачешь,
Ты не веришь - мне здесь милее...

Облака плывут, как ангоры,
Тень бежит вдоль дорог-улиц,
Я вернусь к тебе - очень скоро,
Я уже, вообще-то, вернулась!

Посмотри, вот идет дождик,
По цветной крадется дорожке,
И по радуге с ним могут
Возвращаться на землю кошки...

Гром далекий мурчит песню,
С шерсти искры летят - грозою -
Веришь, нет - мы с тобой - вместе,
Каждый день, каждый миг - с тобою...

Здесь я - облаком белым-белым
Все играю с клубком желтым -
Посмотри же скорей в небо.
Я с тобою. Не плачь. Что ты.....

[size=85][color=green]Добавлено спустя 57 секунд:[/color][/size]
В картонной коробке. Пушистое тело
Врач вынес из двери. Взял плату за яд…
Работа привычна - обычное дело…
Не колет на сердце… не бегает взгляд…

Покорный комочек. Доверчивый котик
Рукой равнодушной убит не спеша…
Пушистые ушки… трагический ротик…
И в маленьком тельце не бьется душа…

В промерзшую землю. В отчаяньи опущен.
Поглажен в слезах мягкий шелк хохолка…
Рукой - похоронен, душой – не отпущен…

…и падает снег на печаль уголка…

[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 31 секунду:[/color][/size]
Это ничья кошка,
Имени нет у нее.
У выбитого окошка
Какое ей тут житье.
Холодно ей и сыро.
У кошки лапа болит,
А взять ее в квартиру
Соседка мне не велит.

[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 32 секунды:[/color][/size]
В приветливом роду кошачьем
Ты был к злодеям сопричтен.
И жил,и умер ты иначе,
Чем Божий требует закон.

Мы жили вместе.В розном теле,
Но в глухоте одной тюрьмы.
Мы оба плакать не хотели,
Мурлыкать не умели мы.

Одна сжигала нас тревога.
Бежали в немоте своей,
Поэт - от ближнего и Бога,
А кот - от кошек и людей.

И,в мире не найдя опоры,
Ты пожелал молиться мне,
Как я молился той,которой
Не постигал в земном огне.

Нас разлучили.Злой обиде
Был каждый розно обречен.
И ты людей возненавидел,
Как я Божественный закон.

И,выброшен рукою грубой
В безлюдье,в холод,в пустоту.
Ты влез туда,где стынут трубы,
Где звезды страшные цветут...

И там,забившись под стропила,
Ты ждал - часы,года,века,-
Чтоб обняла,чтоб приютила
Тебя хозяйская рука.

И,непокорным телом зверя
Сгорая в медленном бреду,
Ты до конца не мог поверить,
Что я не вспомню,не приду.

Я не пришел.Но верь мне,милый:
Такой же смертью я умру.
Я тоже спрячусь под стропила,
Забьюсь в чердачную дыру.

Узнаю ужас долгой дрожи
И ожиданья горький бред.
И смертный час мой будет тоже
Ничьей любовью не согрет.

[size=85][color=green]Добавлено спустя 44 секунды:[/color][/size]
Я разучился жить любя.
В душе как в горле пересохло
И сердце от тоски оглохло.
Никто мне не вернет тебя.
Смирившись с горечью потерь
Я самой горькой не приемлю.
Звездой пришла на эту землю
Угаснув, в ней лежишь теперь.
Где силы взять, чтоб пережить
Где слезы взять, чтоб переплакать.
А Млечный Путь в ночи дрожит
Как след твоих пушистых лапок

[size=85][color=green]Добавлено спустя 32 секунды:[/color][/size]
Не грусти обо мне,
не тревожься, не плачь ты,
я ещё не прожил девять жизней кошачьих,
я ещё не успел надышаться весной,
я ещё не готов расставаться с тобой…

я чуть-чуть отдохну в мире радуг чудесных,
я с друзьями спою там весенние песни,
я чуть-чуть отосплюсь, я о боли забуду,
и тогда я вернусь! И мы счастливы будем!

...Ну а если Тропа не проляжет обратно,
я дождусь тебя здесь, где тепло и приятно.
Буду ждать, буду звать и поплачу немножко...
я Котом уходил,
приходи ко мне Кошкой...


****************************************
Над могилой моею не стой, не рыдай,
Я не здесь, я не сплю. Просто верь. Только знай!
Я с тобою в дыханье беспечных ветров,
Я с тобой в ослепительном блеске снегов,
Я согрею тебя теплым солнца лучом,
Я коснусь тебя мягким осенним дождем,
В разбудившей тебя поутру тишине,
Я приду к тебе гомоном птичьим в окне,
Буду ночью по-прежнему рядом с тобой,
Охраняя твой сон с неба яркой звездой.

Над могилой моею не стой, не рыдай,
Я не там, я с тобой! Только верь! Просто знай.

[size=85][color=green]Добавлено спустя 3 минуты 46 секунд:[/color][/size]
Котенок бездомный в подъезде сидел,
Он в щелку двери чьей-то грустно смотрел.
Несчастный, замерзший, в углу, в темноте,
Он слышал бурчание в своем животе.

Смотрел на людей, проходящих порой,
Которые шли все в заботах, домой.
Он взгляд свой тускнеющий к ним устремлял,
От них он сочувствия, помощи ждал.

Глазами просил у людей: "Помогите,
Возьмите меня, у себя приютите.
Не дайте мне с голоду здесь умереть,
Такие не в силах я муки терпеть."

А люди, сочувствия не проявляя,
Шли мимо, котеночка не замечая...
Уж ночь наступила, кругом тишина,
И к небу взлетает страдальца душа.

[size=85][color=green]Добавлено спустя 30 секунд:[/color][/size]
Холодный зимний день, а на ладошках
Свернулся маленький комочек…
Котёнок… просто маленькая кошка…
Любимая и ласковая очень.

В руках надёжных, сонно щуря глазки,
Мурлыкала тому, кого любила,
Кому доверилась, кто подарил ей ласку,
С кем одиночество и боль обид забыла.

И Он любил её как никого на свете,
Такую тёплую, пушистую, родную.
Он знал, что за неё теперь в ответе…
Он приручил её… Он полюбил такую.

И выходя на улицу, котёнок
Безумно радовался белым хлопьям снега.
Он знал, что тёплые ладони
Всегда спасут от холода и ветра.

И если станет вдруг тоскливо, одиноко,
То нужно лишь позвать Его, мяукнув…
Котёнок знал, что не посмотрят строго
Его глаза на преданного друга.

И вот однажды в зимний день, всё как обычно,
Котёнок ждал Его в пустой квартире,
И час за часом отмерял привычно,
И как обычно думал «не забыл ли?»

Шаги… их не узнать довольно сложно,
Но что-то в них не так… не то во взгляде…
И глянув на неё, Он осторожно
С ладошек отпустил… котёнка… рядом…

Что ж, новая забава… лучше прежней…
Он предал… Он забыл… нашел другую…
Он смел убить её надежду,
Прогнать её… любимую, родную…

И маленький котёнок в зимний холод
Бежал по снегу что есть силы.
И звал его к себе вечерний город
Забыть о том, что и его забыли.

А белый снег, когда-то мягкий и пушистый,
Предательски кололся, обжигая лапки.
И знал котёнок, что уже ни в чём нет смысла,
Что никогда не будет всё в порядке.

И выбившись из сил, роняя слёзы,
Упал в холодные объятья белой вьюги,
Не чувствуя смертельного мороза…
Все мысли были о любимом друге.

Закрыв глаза, Он оказался очень близко,
И стало так тепло, как раньше на ладошке…
Теперь он с тем, о ком все его мысли…
Уснул котёнок… просто маленькая кошка…

[size=85][color=green]Добавлено спустя 19 секунд:[/color][/size]
Они уходят сами в ночь,
Бросая кров и дом ,
А мы не можем им помочь,
Перед последним сном.

Они честнее нас самих,
Уходят смерть встречать,
Мы долго вспоминаем их
И учимся молчать.

Ведь любят только одного,
Без маленьких измен,
Не принимая ничьего
Внимания взамен.

Поглотит время малый след,
Но память не простит.
И тот, кого сегодня нет
Тихонько заурчит.

[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 37 секунд:[/color][/size]
Мне казалось - я бегу
Полем
На не чующих травы
Лапах…
Я не помню никакой
Боли,
Смерть была - один большой
Запах.
Помню небо -
Древний Кот многоликий.
Отряхнулся и пошёл,
Как по карте.
Не взаправду же ведь я - Дикий,
Чтоб смотреть, что там лежит
На асфальте.
А потом запахло мёдом и мятой,
Я в траву влетел по самые уши
И решил, что в новой жизни (девятой)
Буду тем же, кем и был, только лучше.
Был котёнком, в сказки не верил,
А потом забыл, как все забываем -
Здесь всегда распахнуты двери,
Это место называется Раем.
Рай кошачий, до последних окраин,
Благодать для тех, кто здесь поселился.
Но уж больно убивался хозяин -
Я чуть сразу же назад не родился.
Весь поникший от нахлынувшей скуки,
Брёл по Раю в поисках дома
И уткнулся в чьи-то тёплые руки,
Руки пахли странно знакомо.
Не запомнилось лицо и окраска -
Прятал морду в вороте платья.
Был покой и тихая ласка,
А потом нас встретили братья.
Было солнце (просто так, не в окошке)
Золотым, как рыбка на блюде.
И все были мы здесь - общие кошки,
А у нас, конечно, - общие люди.
Мы со взрослыми котами небрежно
Выходили в круг - померяться силой,
И мурлыкали мне кошки так нежно,
Потому что я большой и красивый.
Здесь тепло всегда, и чисто, и сухо,
Не бывает ни дождей, ни метели.
Раз порвал я, значит, Серому ухо -
Зажило, и пожалеть не успели.
Серый крут, он подох, видно, в драке.
Серой масти - аккурат мой братишка…
По ночам ему всё снятся собаки,
Он рычит на них во сне, но не слишком.
Мне же снится: я бегу
Полем.
Каждая травинка -
Резная…
Может, каждый выбирать
Волен?
Я всего лишь кот, я -
Не знаю.

[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 57 секунд:[/color][/size]
Она всегда была немного кошкой
... она всегда была немного кошкой...
... она любила спать и молоко,
... и под перчаткой каждая ладошка
... скрывала пять изящных коготков...

... когда в больших глазах ее блестящих
... луна свой отражала свет слегка,
... она казалась кошкой настоящей,
... готовой для внезапного прыжка...

... она спала калачиком под пледом,
... а иногда и вовсе не спала...
... но каждый день назло дождям и бедам
... была непринужденно весела...

... не каждый мог ее погладить шерстку,
... иной, кто часом мимо проходил,
... трепал за ушком... но мечтала кошка,
... чтоб кто-то добрый кошку приручил!

... пушистый снег ей волшебством казался,
... а шоколад – лекарством от разлук...
... к рассвету нежный сон ее касался,
... во сне ей снилась пара теплых рук...

... она от скуки затевала игры,
... но вскоре уставала и от игр -
... так часто под шикарной шкурой тигра
... скрывался кот облезлый, а не тигр...

... мерцает светом лунная дорожка,
... чуть слышен звук шагов ее в ночи,
... однажды навсегда уходит кошка,
... которую не смог ты приручить...

[size=85][color=green]Добавлено спустя 2 минуты 3 секунды:[/color][/size]
Он родился таким - нелюбимым, ненужным,
Раздражая людей своим видом наружным...
Самым страшненьким был из рожденных котят,
И никем был не выбран, никем был не взят...
И пищаньем своим раздражал даже кошку,
И решили хозяева выбросить крошку...

А он выжить сумел, не замерз, не подох,
Научился бороться, спасаться от блох...
Побеждать и сражаться в неравных боях,
Закаляясь, мудрея на этих страстях...
Поедая отбросы у мусорных свалок,
И скрываясь от криков и брошенных палок...

Им пугали родители шумных детей,
Шкурка цвет потеряла от снега, дождей,
Внешний вид заставлял возмущаться народ:
«До чего же ужасно-уродливый кот!»
Даже местные псы и собаки
Избегали с котом этим драки...

Он покорно терпел, ожидая прощенья,
Он причины не знал людской злобы и мщенья,
Он бежал за детьми и выпрашивал ласку,
Терся лбом и мяукал, увидев колбаску...
Благодарно мурлыкал сердобольным старушкам,
Их размоченным в банках консервных горбушкам...

Как-то утром от криков проснулся весь дом,
Это было весной, это было с котом...
Он лежал на боку, и мяукал от боли,
И вокруг была лужа от вытекшей крови...
Он хрипел, задыхался, пытался ползти,
К тем, кто мог бы помочь, к тем, кто мог бы спасти...

И в глазах было столько страдания,
Умирая, он ждал сострадания...
Вдруг увидел он над собой человека...
Как и кот - он был инвалид и калека...
Замурлыкал, почувствовав рядом тепло,
Он привык быть ненужным и чувствовал зло...

А здесь трепетность и соучастие,
А здесь помощь, где боль и несчастье...
Человек, прижал к сердцу дрожащий клубок:
- Потерпи, милый котик! Я рядом, сынок!"
И укрыв его тельце махровым шарфом,
Осторожно понес по дорожке за дом...

Это утро застыло у многих в глазах,
До сих пор вспоминают старушки в слезах,
Как их добрый сосед, сам больной, еле ходит,
На прогулку кота необычного водит...
Кот-красавец, какой-то, мол, редкой породы,
Что однажды его чуть не сбили уроды...

Такой умненький котик! И верный - на диво...
И на солнышке шкурка сияет красиво!
Никуда не уходит от ног инвалида,
Умиленье такое от этого вида!
И привязанность, преданность на загляденье,
Ну не котик, а прелесть! Вознаграждение...

[size=85][color=green]Добавлено спустя 6 минут 14 секунд:[/color][/size]
С прохожих ветер шляпы рвал,
И холодом дышали лужи,
И он, заморыш, понимал,
Что никому совсем не нужен.

В последнем шансе бытия
От ног к ногам перебегая,
Кошачье плакало дитя,
Себя всем встречным предлагая.

Но топал мимо пёстрый люд,
И человеческие ноги,
Спеша домой, в тепло, в уют,
Его пинали – прочь с дороги!

- Смотри! Котёнок! Весь промок!
Он в луже, мамочка, утонет, -
Охрипший стонущий комок
Схватили детские ладони.

Котёнка девочка в момент
Себе под куртку водворила.
Так был исчерпан инцидент,
Так детство детство защитило

[Katrina]

Простите, мона я с прозой влезу У меня подруга пишет замечательные рассказы. Вот такие:

Новый Мурлеан
by Надежда Карелина

Свой двор, тихий уютный дворик, окруженный высотными домами в центре города, я называю Новым Мурлеаном – есть город с похожим названием где-то на юге Калифорнии. Он принадлежит бездомным кошкам (пусть люди не обижаются на меня, но это действительно так) – настоящий кошачий городок, весьма оживленный, но почти незаметный для равнодушного человеческого взгляда. Каждый раз, идя утром на работу и возвращаясь с нее, мне приходится пересекать двор, так что я могу хоть немного познакомить вас с жителями Нового Мурлеана.

Цезарь (им всем я мысленно дала свои имена) – несомненно мэр. Коренастый рыжий кот с толстым, как палка, хвостом и прищуренными зелеными глазами. Он всегда ходит по двору так степенно и неторопливо, словно на самом деле несет на шее невидимые ключи от кошачьего городка. Тот, кто осмелится с ним препираться, рискует получить хорошую оплеуху массивной рыжей лапой. Новенькие, забредшие в Мурлеан коты и кошки сначала должны получить одобрение Цезаря, иначе им придется искать себе новое пристанище.

Часто рядом с Цезарем можно увидеть нечто белое (насколько можно быть белым в условиях дворовой жизни), хрупкое, почти невесомое, с большими голубыми глазами. Я назвала ее Юта. У нее черное «сиамское» пятно на мордашке, которое придает ей немного задорное, а иногда чуть испуганное выражение, кончик хвоста немного закручен, как у лайки (может, травма или врожденное, не знаю). Обычно она так осторожно ступает лапками, словно идет по лезвию или горячему пляжному песку. Юта – подруга Цезаря уже долгое время. Оказывается, котам тоже не чуждо постоянство. Забавно наблюдать, как провинившийся огромный рыжий кот, прижав уши, осторожно подползает к пушистой возлюбленной, а та награждает его парой легких быстрых затрещин. Правда, потом всегда прощает.

Дантес – тот самый черный кот, которого мои соседи ругают на чем свет стоит каждый раз, когда он перебегает им дорогу. Когда-то он был неравнодушен к Юте и даже вступил в драку с Цезарем, из которой победителем все же вышел хозяин кошачьего городка. Однако после этого, похоже, рыжий Цезарь проникся уважением к молодому сопернику и разрешил ему остаться, даже предоставив часть своих территорий для охоты. Дантес – единственный обитатель Мурлеана, которому есть хоть какое-то дело до снующих туда-сюда по их городку людей. Он часто забирается на подоконник или скамейку и следит за этими странными созданиями на двух лапах с зонтиками, сумками и нередко с сигаретами в зубах. Порой, выходя из дома, я замечаю на себе взгляд насмешливых желто-зеленых глаз Дантеса, словно спрашивающих: «Ну что, малышка, куда ты в такую рань?» – «Да вот, все оно же», – молча отвечаю я.

Есть еще один любопытный житель Нового Мурлеана – кошка Акация, возраст которой, похоже, весм даже по человеческим меркам, не то что по кошачьим. Она всегда сама по себе, и весь мир вместе взятый не стоит даже молекулы ее внимания. Возможно, она – мать Юты или даже Цезаря; ее шерсть когда-то была белоснежной с рыжими пятнами, а теперь пожелтела от времени, словно газетная бумага на солнце. Дорогие дамы, которые увлекаются латиноамериканскими сериалами, смогут меня понять: там всегда есть похожий персонаж, какая-нибудь древняя старушка, которая все обо всех знает, но никому ничего не говорит. Акация производит как раз такое впечатление.

Днем ненаблюдательный человек вряд ли может увидеть то, о чем я говорю, но ночью городок оживает. Драки, охоты, кипящие кошачьи страсти… И десятки горящих в темноте глаз – желтых, зеленых, янтарных. Темнота наполнена жизнью.

Да, люди ищут цивилизации на далеких планетах, не замечая маленьких земных пришельцев у себя под ногами.

[Лисяшка]

сидела....рыдала....

[kaplik]

Извините, я не поэт, но навеяло!!!! Посвящается моему Тимошке!
Зима была снежной и лютой
Тяжко было и животным и людям
Бездомные кошки попали в беду
Попробуй найди в этом снеге еду!
Люди кормили, не исключение я
Без человека не выжиыла бы ни одна!
И вот в один вечер, был лютый мороз
Я вышла кормить, замерз даже нос.
Слышу я где-то отчаянный писк
Плачет малыш и я сразу "кис-кис"
Пыталась найти я глазами повсюду
Слышится писк непонятно откуда
Вдруг под ногами метнулся как мышь,
Маленький котик, пушистый малыш!
Шмыг под машину и тишина
Пытаюсь достать - болела душа.
Так и ушла я домой без него
Как можно бросить его одного!!!
Искала, звала каждый день напролет
А там тишина, холод, снег и лед.
Болела душа - не спасла малыша!!!
Надежада угасла - погиб бедолага
На улице тот же мороз без напряга
Кляла себя долго - спасти не смогла...
Испила я горькую чашу до дна.
И вот снова вечер и лютый мороз
Иду я кормить и больно до слез
Как вдруг под ногами знакомая мышь
Метнулась в подвал и такая же тишь.
В подвале у нас живет Зеленстрой
Как выпьют - хоть плачь или вой.
Но все они люди и есть в них душа
Пустили погреть, накормить малыша.
Звала его долго - не верил он мне
Как вдруг появился в кромешной он тьме
Малыш был худой, колтунами вся шерсть
Забрала домой, а не может он есть....
Лысые ушки и хвост весь облез
Но счастье меня переполнило здесь
Живой - это чудо, а дальше не знаю....
Котенок домашний и ласку он знает
Кто ж тебя выкинул - солнце мое
Надеюсь, хозяин получит свое!!!
Так в нашем доме прижился Тимошка
Мяукать не может, пищит по-немножку
Его обожают и люди и кошки
Здоров счас малыш и съедает до крошки!!!
Пусть будет он счастлив и горе не знает!!!!
Он любит людей и уже доверяет!!!

[kaplik]

ПОСВЯЩАЕТСЯ ВОЛОНТЕРАМ!!!!

…Кошки грелись на солнце, дрались и любили друг друга..С презрением и опаской смотрели на , пробегающих мимо, бездомных собак. Прятались от людей и с недоумением смотрели им вслед..Кошки не понимали причин этой тупой жестокости и черствого равнодушия со стороны двуногих. Кому они мешали? Разве ,что по ночам…Когда раздирающий душу вопль был способен свести с ума любого. Кошки пытались сказать людям – что если бы не было их, город бы заполонили огромные серые крысы. Несмотря на жестокость людей , кошки исправно защищали их от грызунов.

Близился вечер. Со всех сторон ко второму подьезду старой пятиэтажки стали собираться коты и кошки всех мастей. Они с нетерпением смотрели на дверь , откуда должна была показаться Она, их защитница и добрый кошачий ангел. Пожилая , опрятная женщина. Она выносила кастрюлю с едой и пачки салфеток – каждой кошке полагалась порция на отдельной салфетке. Кошки чинно рассаживались под стенкой и ели , пусть не деликатесную , но сытную , с мясом и рыбой, кашу. Женщина смотрела на своих хвостатых друзей и в , всегда печальных , глазах светилась доброта.

Её ненавидел весь дом. Ей в спину плевали и злобно шипели оскорбления – « кошатница!! Развела здесь свору! Сумасшедшая – тратит на них всю пенсию! Надо сдать её в психушку! .» Но ей было все равно. Она не хотела принадлежать к этому миру людей. Много лет назад этот мир убил её наповал. Сперва , на одной из бесчисленных войн , что вела великая империя по всему земному шару, погиб её муж..Она поседела и выплакала глаза, но держалась. Она нужна была сыну. И через несколько лет, осужденный за чужие грехи, её сын умер на пересылке, где то под Пермью..Как она хотела умереть!! Но этот мир держал её своей стальной хваткой. И вот теперь кошки..только кошки скрашивали её жизнь. Она знала их всех в лицо. Знала их повадки и привычки. Если кто то из кошек болел –она везла их к ветеринару и щедро платила свои нищенские гроши за лекарства. Она резко вступалась за кошек, если кто то пытался обидеть их. И люди предпочитали не связываться с помешанной…

Кошки закончили свою трапезу и ,спев своей хранительнице добрые песни, разбрелись по своим кошачьим делам. Надо было погонять по подвалу мышей, отвесить оплеуху наглой собачонке из второй квартиры, разобраться с сытым кастрированным котом из пятой…дел было много. Она собрала использованные салфетки и выбросила их в мусорный бак. Пора было идти в магазин , запасы крупы и консервов для питомцев подходили к концу.

…Сердце рвануло болью и гневом. Окружающий мир сузился до старого каштана, стоящего у магазина. Жирная , противная морда « нового русского» … его бультерьер, разинувший смертельную слюнявую пасть над рыжим комочком и растерзанные тела кошки-матери и четверых котят..Гнев, праведный гнев дал ей сил. Она схватила красноносую машину смерти за задние лапы. И визжащий белый шар полетел в лицо своему хозяину. Быстрым движением она сунула последнего котёнка за пазуху. И повернулась к « новому русскому». В её глазах было столько силы и правды , что нувориш просто плюнул и не стал связываться с сумасшедшей. Он сунул, рвущегося из рук бультерьера в джип и матюкнувшись уехал прочь.

Она принесла котенка домой. Рано было ему на улицу к собратьям.. Она забрала бы с улицы всех кошек, но ,живущая с ней , её сестра была категорически против. Но уж этого бедолагу она не отдаст никому! Котёнок немного похлебал из миски простокваши и затих на старом кресле..Близилась ночь и пора было спать.

Она проснулась от прикосновения кошачьей лапы. В окно лился свет волшебной, громадной луны. Впервые , за долгие годы, сердце билось легко и без боли. На её груди сидел маленький рыжий котёнок и гладил своей лапкой её лицо..

- Вставай – сказал котёнок – это волшебная ночь. Ты вынесла слишком много горя , но не утратила душу. Твоя доброта грела этот остывающий мир. Мы кошки – волшебные существа. И иногда , мы дарим подарки очень хорошим людям. Ты спасла маленького котенка, рискуя своей жизнью. Сегодня ночью соберемся мы все , спасенные тобой, - подобранные на помойках и накормленные, вырванные из зубов собак и рук ужасно злых детей, подыхавшие от болезней и вылеченные твоей добротой…Мы соберемся все вместе и откроем тебе Дверь. Дверь в другой мир , где сидит и ждет тебя твое счастье. Поверь, ты заслужила это. …Вставай и пошли. Время близится..

- Все-таки я сумасшедшая – подумала женщина – ну и пусть. Пусть я не от сего мира, мира жестокости , потерь и боли…пусть будет так. Я очень, очень устала жить..

Она встала с кровати и оделась. Котёнок ждал у дверей, нетерпеливо поглядывая в окно. Они вышли из подьезда на улицу. Сотни кошачьих глаз зеленым светом освещали раздолбанную лавочку у подьезда. Женщина растерянно села на лавочку. Мурлыканье десятков кошачьих глоток нарастало и превращалось в ,какое то, странное звучание. Оно окружало вязким и теплым туманом. Оно превращалось в странную песню , песню не этого мира. Песня становилась все сильнее, огоньки кошачьих глаз превращались в зеленый круг. Исчезали убогие дома и мусорные баки, таял этот мир. Мурлыканье достигло апогея ,и к ногам женщины упала с неба звезда. Пред ней в воздухе сияла нежным светом Дверь, распахнутая и зовущая войти..

- Иди –сказал котёнок – иди и ничего не бойся. Время страха и боли прошло.

Она улыбнулась и вошла в Дверь. …Запах, одуряющий запах прекрасных цветов. Ласковое солнце нежно гладило лучами её лицо. Теплый ветер играл её волосами. Она шла по неширокой тропинке к цветущему саду. Деловитые пчёлы сновали между нежными цветками на ветках яблонь. Птицы задорно щебетали над её головой. Тропинка закончилась у простого деревянного стола, на котором кипел огромный самовар . За столом сидели двое мужчин. Они обернулись на звук её шагов.

Знакомая улыбка её мужа залила светом забытой любви её душу. Крепкие руки сына обняли её плечи. « Мама, мы так ждали тебя! Ты так устала – я напою тебя чаем. Теперь мы всегда будем вместе. Не плачь, Мама.»

Маленький рыжий котенок смотрел на семью счастливых людей. Он одобряюще покачал головой и вернулся к Двери. Котенок прошел через дверь и она исчезла. Перед ним снова был жестокий мир болезней и злобы..Где то там светились угасающим светом любви добрые души, заслужившие покоя. Котенок , не по кошачьи, вздохнул и вскинув вверх маленький ,рыжий хвост двинулся в ночь…………………….

[salgir]

Из воспоминаний знаменитого художника

Мой Феб
Константин Алексеевич Коровин

Иногда вспоминаются незначительные события. И так это странно. Ведь в жизни много было такого, от чего в скорби и тяжести горя холодела душа и меркла надежда жизни. Таких тяжких часов было так много. Но не они волнуют в воспоминаниях, а совсем иные, трогательные, случаи, незначительные, проходящие около жизни.
* * *
Однажды как-то по делу устройства кустарной выставки в Петербурге в залах Таврического дворца приехал я в Москву к гофмейстеру Николаю Александровичу Жедринскому. Не застал его дома, и мне предложили: «Подождите, он скоро приедет».
В гостиной, где я стал ожидать, был и другой посетитель — симпатичный, молодой еще и скромный на вид человек. Мы посмотрели друг на друга, закурили папиросы. Он посмотрел на часы, сказал:
— Я вот час уже жду. Приедет ли Николай Александрович?
— Я подожду, — сказал я, — мне необходимо его видеть. По серьезному Делу…
— Да, — сказал сосед по ожиданию, — у меня не дело… а так — пустяки… По охоте… Николай Александрович ведь охотник.
— Да, — говорю я, — он охотник. И я тоже охотник…
— Вот как, вы тоже охотник? А я ветеринар, и дело, видите ли, неприятное. Я служу в учреждении, городском. Отправляю на тот свет друзей человека, брошенных собак, беглых, у которых нет хозяина. Тяжелая обязанность… Впрысну ампулу, ну и прощай. Жаль. Хорошие бывают собаки… Вот и теперь — месяц держу пса, никто не является — нет хозяина. Ну и обязан отправить. А собака — пойнтер, молодой, красавец… какие глаза! Умные… Не могу убить… Чудная собака… Вот и пришел спросить, не возьмет ли Николай Александрович. Он ведь охотник. Редкая собака.
— Послушайте, — сказал я, — отдайте ее мне, пожалуйста. Я охотник. Я заплачу. Не убивайте, отдайте мне эту собаку…
— Пожалуйста, — сказал радостно ветеринар, — ваш адрес, нынче же пришлю. Увидите, собака дивная. Не могу убить. Никаких плат не надо. Дайте двугривенный на чай дворнику, пришлю вам сегодня нее.
Он записал мой адрес, сказав:
— Прощайте, должен бежать. Я рад, вот случай! Поверьте, собака отличная. Невозможно убить ее: жаль.
И ветеринар ушел.
Когда пришел Жедринский, то он сказал мне:
— Вздор. Разве бросят хорошую собаку? Что ты! Ерунда, наверное. От него я поехал скорее домой. Думаю: без меня приведут собаку, не застанут, уведут назад, отравят, адреса я не взял.
Сижу дома один, дожидаюсь собаку. Все не ведут… Дворника послал купить молока, хлеба, колбасы — накормить собаку. Гляжу в окно. Уж поздно, сумерки… Вдруг слышу звонок на кухне. Отворяю дверь: стоит татарин, а на веревке большая собака, кофейно-пегий пойнтер. Дивная голова, уши длинные. Смотрит на меня.
— Здравствуй, пес, милая собака… И сердце бьется от радости.
— Такой умный собака, — говорит татарин, — толко хозяин нет. Тэбэ бог молить будэт.
— Скорее кормить…
Налил молока, накрошил хлеба. Собака голодная, ест. Колбасу прямо глотает.
— Тубо, тише, — говорю я.
Дворник татарин получил на чай, сказал:
— Прощай, собака. Барин жизнь вертал…
И ушел. Я сел на постель, собака легла около на полу.
«Какая красота, какие глаза!.. Совсем еще молодой пес».
Он морду положил на пол и слушает. «Но как его зовут?» — подумал я. Встал, открыл шкап и достал книжку, охотничий календарь. Читаю собачьи клички… Загоняй, Лебедка… Это не то, это борзые… А вот… И перебираю названия. Говорю отдельно каждое. Собака лежит смирно. Только в конце прочел:
— Феб… Собака вскочила.
— Феб, Феб, — повторил я. Собака подошла ко мне.
— Ты Феб, — говорю я, — Фебушка… Феб…
Феб положил мне голову на колени и смотрел. Как я был рад — у меня собака!
Лег спать. Феб лег подле, на коврике. Кто-то шел по лестнице, было слышно за дверью, Феб тихо заворчал.
«Сторожит меня», — подумал я.
— Феб, вьен иси!
И Феб прыгнул на постель и разлегся в ногах.
Утром, когда я проснулся, Феб подошел ко мне, близко к лицу, посмотрел в глаза. Когда я вставал, он радовался и что-то бормотал. Вертел хвостом и, прыгая, лаял. Я пошел с ним на улицу. Феб шел со мной, не обращая внимания на встречных собак.
Пришел мой приятель, доктор. Феб так обрадовался, прыгал вокруг, бурлыкал, визжал и лег на спину.
— Он понимает, — сказал доктор, — я люблю собак. Он это чувствует. Хорош пес… молодой.
Доктор взял, свернул кусок газеты, плюнул на нее, бросил и сказал:
— Апорт!
Феб схватил газету и принес доктору.
— Ученый, — сказал доктор…
Была осень. Надо было мне ехать в Петербург по делу. Феба взял с собой. Там, на Театральной улице, у меня была квартира, где контора императорских театров и где жил директор Владимир Аркадьевич Теляковский. Теляковский любил собак.
— Хороша собака, — сказал он мне.
Уезжал я опять в Москву, и Теляковский посоветовал мне оставить собаку у него, так как я скоро опять должен был приехать в Петербург.
Много было у меня дела с постановками опер и балета в Москве для Большого театра и в Петербурге для Мариинского. Еду опять в Петербург с курьерским поездом. Ранним утром выходят пассажиры на станции Бологое. Выхожу и вижу: платформа покрыта снегом, синеют деревья в инее. Укутанные в шубах идут пассажиры… Утренний холодок… Большая станция Бологое светит огнями окон. На станции тепло. Чай со сливками и бологовские булки… крендели. Несут газету «Новое время». Свеженькая газета, только что пришла из Петербурга… Садимся опять в вагоны. Убраны постели, спальные места. Поезд идет, в окнах виден рассвет, розовеют леса и поля, ровно покрытые снегом. У всех пассажиров газеты. На последней странице читаю: «Выставка кровного собаководства, манеж. Награды: лучшая собака выставки и первая золотая медаль, как лучший пойнтер, — Феб, владелец К.А.Коровин».
«Что такое, — подумал я. — Что значит?» — Читаю опять: «Феб, владелец Коровин…» — «Что такое? Феб мой там, у Теляковского. Странно. Как мог попасть Феб на выставку?… Непонятно». Опять перечитываю заметку — «Фебушка, неужели это ты?… Ерунда, не может быть».
Пассажиры собирали чемоданы, поезд подходил к Петербургу.
Тихое зимнее утро. Извозчик везет меня на санках по Невскому проспекту. Широкая улица прекрасного города, и в дымке мороза, сбоку, северное солнце освещает уходящие дома улицы. Скрипят сани по мерзлому снегу.
У памятника Екатерины II поворачиваю на Театральную улицу и останавливаюсь у подъезда. Швейцар, в красной ливрее, помогает выносить мои чемоданы. Я бегу по лестнице и думаю: «Зайду к Теляковскому». Вхожу в большой приемный зал. На стенах висят портреты императриц: Елизаветы Петровны, Екатерины… Один портрет с собакой. Вижу, выходит Владимир Аркадьевич. Улыбаясь, говорит мне:
— Вот какой вы! Все медали получаете и собака ваша тоже. Феб-то каков!
— Я прочел сегодня… Что значит?
— Знаете, — говорит мне Теляковский, — я послал вашего Феба на выставку. Уж очень хороша собака. И, подумайте, там ведь собаки какие… — Царская охота вся! А ваш Феб — первая собака!..
— Удивительно, — сказал я.
— Англичане присудили. Они понимают. Но удивляются, что нет у него родословной. Это по-русски. Родословные растеряли, — и Теляковский рассмеялся…
Я переоделся и поехал на выставку. В манеже, куда я пришел, слышался лай собак. В разделенных перегородками стойках, на цепочках, в ошейниках, с разными тюфяками, подстилками, лежали, лаяли и вертелись собаки разных пород. Издали у одной стойки стояла толпа. Подойдя, я увидел плакаты и букеты цветов… А на толстой ржавой цепи, на досках — моего Феба. Он лежал, свернувшись клубочком.
— Феб, — сказал я, подойдя.
Он вскочил и бросился ко мне, положил мне лапы на плечи.
— Это ваша собака? — обратился ко мне какой-то военный.
— Моя, — ответил я.
— Очень рад познакомиться. У меня к вам есть дело. Пойдемте в контору.
В конторе военный сказал мне:
— Его высочество приказал узнать мне у владельца этой собаки, не уступит ли владелец собаку. Вам предлагают тысячу рублей.
— Не могу, — ответил я. — Продать собаку невозможно. Поверьте, не могу. Вероятно, вы это поймете.
— Да, я понимаю вас, — сказал военный. — А знаете, англичане, которые были в жюри, сказали, что она так хороша всем складом, что и в Англии она была бы первая. Это такой красавец! И как странно — нет ее родословной.
Я рассказал, как я приобрел собаку.
— Невероятно, — удивился военный. — Вас ждали, вы не уйдете теперь. Прошу вас, пойдите к собаке, вам передадут награды.
Я стоял около Феба, который опять положил мне лапы на плечи, и его глаза говорили: «Ну, возьми меня отсюда, пойдем».
В это время музыка заиграла туш. Ко мне шли какие-то люди, они несли на подушках золотую медаль, серебряный ошейник, кубок и охотничьи ножи и вилки.
Феб жил со мной в деревне. Он любил охоту, и много мы ходили с ним, взяв ружье, по прекрасным долинам страны моей. Когда я писал с натуры картины, Феб не отходил от меня.
Прошло время, постарел Феб и стал глохнуть. Он все клал свою красивую голову ко мне на колени, и я гладил ее. Мне все казалось, что он что-то хочет мне сказать. И к осени он был как-то тих и нежен со мною. Пристально смотрел мне в глаза.
Вечером он пришел ко мне и лег со мной; положил голову на лапы и все смотрел в мои глаза. Потом ушел, а утром — нет Феба. Я вышел и звал его, его не было. И вдруг я увидел у сарая, среди малины что-то белеет. Я подошел: там лежал мертвый Феб. Недалеко стояла плошка, в ней осталась нетронутая еда. Была осень. Я был один.
Тетка Афросинья, когда узнала, что Феб околел, заплакала. Я вырыл в саду могилу Фебу и надел на него тяжелый серебряный ошейник, который получил он на выставке. И опуская Феба в могилу, горько плакал. У морды его я положил белый хлеб и баранки, которые он так любил при жизни. Закрыл ему мертвые красивые глаза и засыпал его землей.
Я пишу о Фебе, а на столе предо мной стоит большой серебряный бокал. Это он получил на выставке и принес в дом мой. Я взял с собой этот бокал, уезжая из России. Нет у меня теперь дома. И жалею я, что не придется мне лежать там, в земле родной, рядом с лучшим другом моим, Фебом, там, в саду моем, где жила иволга. Может быть, еще в каких-то неведомых странах я возьму твою милую голову, Феб, поглажу, а ты мне пробормочешь по-собачьи, как прежде.
Должно быть, Фебушка, ты хотел сказать мне, но не мог — хотел сказать, должно быть, про сердце чистое, про великую дружбу и святую верность.

[Наталия]

salgir, Оля, спасибо большое.
Сижу и реву, как белуга...
Какая судьба... Какой рассказ!

[kaplik]

Черная кошка

Гением ада, исчадием зла
Чёрная кошка мне путь пресекла.
Эдак врасплох, вероломно и скоро,
Выскользнув, вынырнув из-за забора,
Мимо меня пронеслась, как стрела,
И преспокойно в траве залегла.

Смотрит, однако, с мольбой и тоской.
Я приближаюсь и глажу рукой
Бархат насыщенно-чёрного цвета.
Ах ты, моя дорогая примета!
Вправду тебя подослал Сатана,
Или же попросту ты голодна?

Светятся два изумрудных огня.
Злое пророчество - не про меня.
Нет, не приму за дурную примету
Это изящество, ласковость эту,
Эту доверчивость, эту мольбу -
Разве такое испортит судьбу?

[Irysik]

Так как у меня когда-то был черный пудель, мне эти стихи близки. Автор неизвестен, скачала с какого-то сайта

Белые стихи о черном пуделе"
Сегодня, мой пудель, ты сторожем будешь,
Сегодня тебе доверяется дом", -
Сказала старушка и вышла из дома,
А пудель остался лежать у дверей.
"Наверно, я честный, - задумался пудель
И лапой затылок себе почесал, -
Но если старушка мне дом доверяет,
Зачем же буфет закрывать на замок?"
________________________________________
"Кого ты любишь, черный пудель?", -
Спросила пуделя старушка.
"Тебя", - подумал черный пудель
И носом ткнулся ей в ладонь.
"Кого еще ты любишь, пудель?"
"Люблю мышей, - подумал пудель, -
За то что кошки их не любят".
И пудель тихо зарычал.
"А ты конфеты любишь, пудель?"
"О нет!", - и пудель облизнулся.
"О нет! - и снова облизнулся, -
У них название Кис-Кис!"
________________________________________
Спит старушка на кушетке,
Черный пудель - на полу.
Просыпается старушка,
Пудель смотрит на нее.
"Вечер, - думает старушка, -
Не пора бы погулять?"
"Да, - подумал черный пудель, -
Мне давно гулять пора".
"Нужно, - думает старушка, -
Взять и пуделя с собой".
"Да, - подумал черный пудель, -
Нужно взять ее с собой".
"Ах, - подумала старушка, -
Где же спрятан поводок?"
"Да, - подумал черный пудель, -
Ей нельзя без поводка!"
"Пусть на привязи гуляет", -
Так подумала она.
"Да, - подумал черный пудель, -
Пусть идет на поводке".
"Вот, - подумала старушка, -
Он теперь не убежит".
"Да, - подумал черный пудель, -
Не заблудится теперь!"
Черный пудель и старушка
Молча вышли из ворот.
Совершенно неизвестно,
Кто кого повел гулять.

[мелисса]

– Да ты попробуй, поживи, как кошка… Что ты нам завидуешь? Ну, да, да – спим когда хотим, где упадём, кормят за просто так, за ушком чешут… Почеши, кстати… Ну, и что? А еду ты когда-нибудь выпрашивала? Унижалась, в ногах валялась за шматок сырой курицы? Ты есть захотела – пошла, открыла, взяла… сыру вон себе навалила полную тарелку, да ещё с виноградом этим гадостным… Дай-ка кусок! Да не винограду… вот глупая. Виноград разве бывает кусками? Он или гроздьями, или ягодками отдельными. А вот сыр – он кусками…

– О чём бишь я? Да нет, я не голодаю, что ты сразу обижаешься – недокармливаю, недокармливаю… но хочется ведь не по часам! Не по расписанию! Не утром и вечером, строго в восемь и опять в восемь! Мы что, в армии?

– Что ты там пьёшь? Фу! И почему вот, кстати спросить, ты мне молока не даёшь? А? Во всех книжках, значит, котику молочко… в распевках – и в тех! Ми-миска молока… ми-мимо не налей… Ах, понос… Да с чего ты взяла? А с кефира не понос? Ну, вообще-то да, с кефира нет, сколько уж я его выпила… Зато к тебе никто не врывается в туалет! В любой момент, и даже не постучавшись…

– А восемнадцать часов спать знаешь как тяжело? Кто-то, видите ли, посчитал – а нам теперь отдуваться. Уж мы изворачиваемся как можем, дробим сон – полчасика здесь, часик там… А как много я всего не понимаю? Слыхала про "принцип кошки"? Это который "когда кошка сомневается – она вылизывается". А сомневаются – когда информации мало, или она неполная, или просто объяснили плохо… Ты замечала, сколько я на вылизывание времени трачу? Думаешь, мне, домашней – столько нужно, чтоб умыться? Ха! А "закон кошачьей безысходности"? Вот куда ты меня с колен ссаживать, куда… А-а… ванна у тебя набралась… Ну, пойдём, я посижу там с тобой.

– Чего-куда? Ты здесь, а домовой там, пароль уже подбирал… Я его шуганула. У меня в каждом ухе по тридцать два мускула, чтоб поворачивались как душе моей будет угодно – конечно, я его услышу, пусть и не рассчитывает втихушку тут пакостить. Дурак. Язык мне показал… Да, ты их не видишь. А оно тебе надо? Маленький, лицо как картофелина со дна мешка, полежалая и привявшая, глазёнки бегают…

– Да не брызгайся ты на меня! Нет, не боюсь я воды, вот глупость какая… просто… Тебе вот приятно, если на тебя неожиданно брызнут?

– Давай уже спать. Ну пойдём, пойдём… Я тебе помурчу… Ну, да, ты у меня о-фи-ген-но сообразительная – хвостом не укроешься, хоть справа налево его положи, хоть как. Пусти под одеяло. Что я, поспать не могу по-человечески, с комфортом? Вот так… и погладь. Ур-рм. Разбужу я тебя, разбужу, не проспишь. Спи давай. Гла-азки закрываются… Мяса мне завтра, что ли, купи. И себе. Попируем…